КУБ-2091

                Сначала он пел сиротские песни. Получалось неплохо, тем более, что сам был из детдомовских. От песенной тупости спасал томик Плутарха, который он когда-то спер в библиотеке. Он возвращался после концерта в гостиничный номер, наскоро жевал бутерброды и нырял в «Сравнительные жизнеописания». Его взору открывались алые стяги легионеров с вышитым лучами знаком Сатурна, конные атаки сардаров на фаланги Македонского, белое изваяние покалеченной мойры у входа в Эпидавр.

                Потом это все, в смысле концерты, остопиздело окончательно. Да и бабла он накосил немало. Он женился на мандовошке поклоннице и переехал в Германию. Мандовошка оказалась нормальная девка, он залудил с ней двух сыновей, открыл магазинчик по торговле компьютерами и жил себе нормальненько до сорока лет. В изучении Плутарха он продвинулся вглубь и вширь, сделав настольными книгами «Греческие вопросы» и еще несколько произведений, подлинность которых оспаривается исследователями и которые потому печатаются под именем «Псевдо-Плутарх».

                В день сорокалетия в дверь его дома в Гамбурге постучались. Он только что закончил чтение «Бесед на пиру»  на языке оригинала. Ладный молодец, розовощекий от счастья, сообщил ему прямо с порога: - Я так рад передать эту новость. Вас ждут с концертами в России.

              - Да кто эту хрень сейчас слушать будет? – сказал он.

              - Будут-будут! – закивал головешкой молодец и гнусаво пропел: - Белые розы, белые розы!..

               - Ну, ладно поехали! – сказал он, собрал чемодан и полетел на Родину.

               - Ей-богу, страна дураков! – подумал он, вглядываясь в заполненный до предела стадион. Он дал сорок шесть концертов за пятьдесят два дня и привез домой восемнадцать чемоданов денег.

                Вскоре он купил плантацию по выращиванию кешью в Бразилии и уехал туда со всем семейством. Жизнь его протекала неспешно, сыновья выросли, появились внучата, которые уже почти не говорили по-русски. В произведениях Плутарха его все больше привлекали «Лекедемонские присловия», короткие язвительные, а часто оскорбительные замечания гения в адрес современников. «Старею…» - с грустью думал он.

              В семьдесят он похоронил жену. Он долго стоял у могилки, отдавая дань памяти своей мандовошке, которая безропотно всю жизнь сносила его мерзкий характер. Затем сел на лошадь и поехал в усадьбу. Неудачи преследовали его. Неурожай продолжался третий год, банк, в котором он время от времени занимал деньги, лопнул, в общем, на краю жизни ему, похоже, предстояло оказаться банкротом. На Родине тоже происходили бурные события, там было что-то вроде революции, судя по комментариям местного телевидения, но это было далеко, а смерть жены и грозящее банкротство было здесь, рядом.

           Во дворе фазенды его ждал странный тип, одетый в гавайскую рубашку, бриджи и кожаное пальто.

          - Привет Вам с любимой родины! – сказал тип.

           - И Вам не кашлять! – сказал он. – Денег не дам!

           - А денег и не надо! – сказал тип. – В моем лице Вас приветствует Великое княжество Полоцко-Московско-Гомельское и примкнувшая к ним Пермь…

           - Во бля!.. – перебил он. – Это что за чудо-юдо?

           - Российской федерации больше нет. – терпеливо, как младенцу, пояснил тип. – Лучшие силы общества объединились вокруг Великого князя Михаила и создали государство, название которого я уже упомянул.

             - Чудны дела твои, Господи! – сказал он. – И чего вы хотите от меня, финно-угорские?

             - Полоцко-московско-гомельские. – поправил его представитель Великого князя. – Ваши песни вызывают у людей светлое чувство радости и легкой печали. Я приехал попросить Вас дать концерты на Родине.

            - Ты и верно дурак! – сказал он. – На платной основе?

           - Разумеется! – сказал тип, расстегнул кожаное пальто и достал мешок с долларами. – Я и аванс привез!

           - Ну, поехали. – сказал он и тоскливо рассмеялся. – И примкнувшая к ним Пермь…

           Он вернулся через полгода, злой как амазонская пиранья, молча и угрюмо рассчитался по долговым обязательствам, сохранив плантацию и дом. О поездке на Родину он не сказал ни слова.

            Он все чаще запирался в кабинете, там кушал и там, как правило, ночевал. Однажды в кабинет  заглянул любимый правнук Егорка. Он сидел за письменным столом и писал.

           - Здравствуй, деда! – сказал правнук. – Ты кому письмо пишешь? Санта-Клаусу?

           - Плутарху. – сказал он.

           - А-а-а!..- понимающе сказал правнук. – А о чем письмо?

           - Задаю непростые вопросы, чтобы получить простые ответы. – сказал он. – Только вот не знаю, смогу ли…

              - Ясно. – сказал Егорка и с чистой совестью пошел дразнить сторожевого пса Артемона.

               Когда ему исполнилось сто лет, он получил квантомозибетатронное сообщение с Марса.

              - Дорогой маэстро! – гласило сообщение. – Мы, последняя колония русских людей на далекой Красной планете с восторгом и радостью слушаем Ваши песни. Мы хотим Вас пригласить дать концерты, расходы полностью берем на себя. С любовью! Члены общества «Белые розы навсегда». 163521 подпись.

              Он протер очки, достал с полки совсем ветхий томик Плутарха, который когда-то спер в библиотеке, дрожащей рукой надписал и отправил книгу космической почтой на Марс.

              На Марсе очень удивились, прочитав почти забытые слова: - ИДИТЕ В ЖОПУ!..